У женщин один принцип: любить нельзя использовать. А где ставить запятую — они сами решают (с)
В трех кварталах от тебя
Автор: Яся Белая
Бета: *где ж ей взяться*
Фандом: Блич
Рейтинг: PG-13
Пейринг: *не скажу*
Жанр:романс/и местами юмор, плавно перетекающий в стеб
Дисклаймер: Блич (с) Кубо Тайт
Саммари: Порой, счастье ближе, чем мы думаем
Предупреждения: АУ, ООС *наверное*
Размер: мини
Статус: закончено
Для моей дорогой Erso в качестве стимула для удачной защиты диплома ))))
бояццо тутС тех пор, как в одной из средних школ Каракуры сменилось руководство, жизнь в учебном заведении пошла на новый манер: директор, Такахаси Манабу, был человеком европейских взглядов. Вообще, поговаривали, что молодость он провел в Америке. И пришлась его юность в аккурат на пик популярности хиппи. Так что больше всего на свете и вопреки своему имени1, господин Такахаси не любил прилежание и порядок. Его новаторские методы преподавания весьма шокировали добропорядочных и законопослушных коллег. Поэтому, когда в Каракурской средней школе появилась вакансия, в Совете по делам образования выявилось удивительное и невиданное до той поры единодушие — Такахаси Манабу там самое место. А дело было в том, что после событий двухлетней давности, когда городок в мгновение ока исчез с лица земли, а потом столь же внезапно и чудесно явился из небытия, за Каракурой закрепилась дурная слава. Ходили слухи, что по улицам там бродят духи. Вот так прям каламбурами и ходили. Одним словом, ни один уважающий себя педагог не поехал бы преподавать в школу, ученики которой недавно побывали чуть ли не на том свете. А именно такие ребята и учились в образовательном учреждении, доставшемся в ведение Такахаси. Прочитав об этом в отчете Совета, Манабу-сама, к вящему удивлению собравшихся, довольно потер руки и лихо подмахнул направление о назначении себя директором вышеозначенной СОШ. Ибо пахнуло на него родным — хиппушным и нестандартным. Вот так, в школе, которую посещал Куросаки Ичиго, началась новая жизнь.
***
— Вы видели! Нет, вы это видели! — Чизуру только что на одной ножке не прыгала. — Бал. Настоящий бал. О, я как представлю Химе-чан в вечернем платье… — договорить она не успела: перед носом образовался весьма красноречивый кулак Тацки.
Но все рты было не заткнуть: слишком уж взбудоражила учеников, а особенно учениц, новость о выпускном бале.
— А они еще за три дня объявить не могли! — возмущались прелестницы. — Нужно же платье выбрать не какое-нибудь! А к экзаменам когда готовиться?! Любая нормальная девушка между платьем и экзаменом выберет платье.
Послушав причитания одноклассниц, Исида Урью, слегка покраснев, предложил девушкам помощь:
— Вы можете прийти в мой дом мод и заказать себе платье по душе. Две недели — это достаточно, чтобы создать настоящий шедевр. И расценки у нас вполне приемлемые. — Радостно верещащие выпускницы набросились на юного модельера и едва не задушили в объятьях. Скромник Исида даже растерялся. Но, как и полагается квинси, быстро взял себя в руки и строго посмотрел на разбушевавшихся девчонок. Те мигом присмирели. — И, пожалуйста, подготовьтесь к экзаменам. Не будем омрачать себе праздник плохими отметками. Особенно, пока я здесь староста.
Только двоих из класса не охватил ажиотаж: хрупкую темноволосую девушку, которая с показным усердием рисовала в тетрадке кривобоких кроликов Чаппи, и рыжего юношу, со столь же деланным равнодушием смотревшего в окно.
На дворе — ликовала весна, набегая на серые стены зданий нежно-розовой пеной цветущих сакур. Да выли от переизбытка чувств и гормонов коты2.
***
Вот уже два года Ичиго не знал, о чем говорить с Рукией.
После войны с Айзеном Сообщество Душ изменилось: боги смерти, как это нестранно, начали куда больше ценить жизнь. И ее маленькие радости. Кучики Бьякуя сам, по собственной воле, предложил сестре (теперь он часто называл ее так) перебраться в генсей. Чтобы в качестве послевоенной реабилитации пожить, как нормальный подросток: с учебой, первой любовью и прочей юношеской романтикой. И Рукия согласилась. На житье она устроилась у Куросаки, чему Ишшин несказанно обрадовался.
Только вот у Ичиго радоваться не получалось. Он и сам не мог понять — почему. Когда ее не было рядом, он тосковал и хотел сказать ей так много. Но как только она появлялась, он открывал рот лишь для того, чтобы ругаться с ней. А после этих ссор Куросаки-младший чувствовал себя пустым как никогда.
Рукия всегда извинялась первой, даже если виноват был он. И от этого, почему-то, становилось еще гаже. Тем более в ее слишком взрослых глазах прятались боль и одиночество. В этом мире ее любили больше, чем в другом, только она все равно ощущала себя чужой и лишней. И Ичиго, до судорог в пальцах, хотелось обнять ее и спасти от всего: от прошлого, от самой себя, от злобных кроликов Чаппи. Ему хотелось, чтобы рядом с ним она только смеялась — у нее ведь такой чудесный, похожий на мамин, смех. Но он делал шаг, открывал рот и… они снова ссорились. На пустом месте. Из-за любой мелочи.
— Милые бранятся — только тешатся, — философски замечал Ишшин, когда личики Юзу и Карин трогала тревога. Но Юзу, пряча слезы, лишь яростнее мешала мисо-суп. А Карин, прислушиваясь к доносившимся сверху крикам, печально качала головой. А потом, ночи напролет, билась над дилеммой: почему любить — это так просто и так сложно?
***
В тот день они поссорились особенно нехорошо. Рукия заболела и слегла с температурой. Ичиго узнал об этом, когда постучался к ней и пригласил на завтрак.
— Ешьте без меня, — сообщил слабый голосок из-за двери, и парень понял — с его подругой что-то не так. Она никогда не жаловалась. Когда ей было больно или плохо, она стискивала зубы и терпела. Словно боялась оказаться обузой. Только не здесь! Не с ним! И Ичиго решительно толкнул дверь.
Рукия металась по подушке, ее шелковистые волосы сбились, а на щеках пылал неестественный румянец. Сердце заколотилось. Он наклонился и поцеловал ее лоб. Губы обожгло. Но синие, сейчас — невероятно огромные — глаза тут же распахнулись и с осуждением уставились на него.
— Куросаки, что ты себе позволяешь!
Строгой быть не получалось, голос звучал не металлически, а скорее ржаво.
Ичиго поправил ей одеяло, одарил своим солнечным взглядом и улыбнулся:
— Я просто проверял, есть ли у тебя температура.
— Для этого есть градусник! — Рукия села и завернулась в одеяло. Ее лихорадило.
— Но мама всегда так мне делала, — Ичиго развел руками.
— Ты мне не мама! — она отвернулась к окну. — И вообще, что ты делаешь в моей комнате?!
— Пока еще ничего, — Ичиго старался говорить весело, словно ничего не случилось. Тем более, что действительно ничего не случилось. — Но собираюсь…
Она метнула грозный взгляд…
— … лечить тебя.
— Я тебя об этом не просила, — по-кучикински холодно бросила она. — У меня ничего серьезного. Я уже позвонила Карин на мобильник, сейчас она принесет лекарство. Мне не нужна твоя помощь…
И Ичиго взорвался:
— А думаешь, мне больно нужно ухаживать за капризными принцессками! Да катись ты к своему ледяному братцу! У тебя, как и у него, вместо сердца — дыра!
— Кто бы говорил, — презрительно отозвалась она, по-прежнему разглядывая что-то за окном.
— Да как ты… как ты… — он вылетел из комнаты, хряпнув дверью так, что дом вздрогнул. Что эта шинигами о себе возомнила! Как она может так жестоко бередить его рану, глумиться над его болью! Ичиго был в ярости.
Извиняться Рукия не пришла, но и в Сообщество Душ, почему-то, не вернулась.
Они уже неделю не разговаривали. Вообще.
И вот теперь этот дурацкий выпускной.
Конечно, Ичиго, как и любому мальчишке, хотелось туда пойти. И конечно же — с девушкой. Рукия пойдет с ним, а с кем же еще! Только вот будет ли радостным для них этот праздник? Он уже так устал делать вид, что все хорошо. Так устал улыбаться другим, когда на душе кошки скребут. Впрочем, сейчас они не скребли, а орали дурными голосами.
Ичиго не выдержал. Достал мобильник и написал ей: «Принцесса, вы пойдете со мной на бал?», отправил и стал ждать. СМС-ок пришло две: «Дурак» и «Пойду».
И он увидел, что за окном весна.
Домой они шли молча, но вместе и взявшись за руки.
***
Весь мир ополчился на него: галстук не завязывался, сорочка мялась, пиджак куда-то съезжал. Карин пришлось серьезно взяться за него:
— Успокойся и не мельтеши! — приказала сестра. И как-то незаметно, словно по волшебству, вернула все на свои места. Отступила, полюбовалась и развернула его к зеркалу. Оттуда на Ичиго взглянул хмурый парень в элегантном сером костюме.
— Эт чего, ты с такой физиономией на бал собрался? — с ехидцей поинтересовалась Карин. — Там же весь фуршетный стол прокиснет.
Ичиго попытался выдавить улыбку. Получилось еще хуже.
— Эх, — вздохнула Карин, — иди уже вниз, там папаша речь приготовил. Напутствие.
Ичиго закатил глаза и с видом мученика, идущего на аутодафе, вышел из комнаты.
А Карин, проводив брата, тут же ринулась в комнату Рукии, на двери которой красовалась надпись: «Мужчинам — не входить!».
***
Куросаки Ишшин обнял сына и сказал — серьезно и без кривляний:
— Мама видит тебя и очень гордится тобой…
Отец уже, было, набрал воздуха, чтобы продолжить тираду, но вдруг осекся на полувздохе…
Ичиго обернулся: на верхней ступеньке лестницы стояла Рукия. С элегантной прической и в платье из многочисленных черно-белых оборок она напоминала… Ичиго не мог подобрать слов. Впрочем, говорить тоже не мог, потому в горле колотилось сердце.
Девушка легко спорхнула вниз, схватила за руку и подняла на него свои невозможно-синие глаза:
— Пошли что ли…
Ичиго кивнул и крепче сжал ладошку. Такую тоненькую, что он даже испугался, как бы не сломать ее.
Ишшин, глядя им вслед, широко улыбался сквозь слезы умиления, обнимая за плечи дочерей.
***
Они шли и не видели мира. Только чувствовали дурманяще пленительный аромат весны. Несколько цветков сакуры, сорванных ветром, запуталось в ее волосах, она тихо и счастливо рассмеялась.
— А давай не пойдем! — предложил Ичиго. — Аттестаты мы и завтра можем получить.
Глаза Рукии лукаво сверкнули.
— А давай…
И потащила его куда-то вбок.
Она говорила быстро-быстро, чтобы он не успел возразить:
— Нии-сама купил для меня дом… В трех кварталах от тебя… Я там правда была только два раза… Но ключи у меня — вот…Я заказала туда пиццу и напитки… Там есть музыкальный центр…
Вскоре они оказались перед массивными деревянными воротами и гордой надписью: «Частная собственность клана Кучики». Окинув взглядом особняк, белевший за воротами, Ичиго присвистнул:
— Ну ничего себе дом! Это же целый дворец!
— Брат хотел, чтобы я ни в чем не нуждалась.
— Но почему же…
— Молчи, — но ее глаза чуть виновато сверкнули.
Стоило ей тронуть одну из створок, как та тут же распахнулась, и они оказались на дорожке, по обе стороны которой стояла вереница подобострастно склонившихся слуг. А рядом тут же оказался какой-то человечек: толстенький, со смешным лицом, в слишком длинных хакама…
— Что желает Рукия-сама, — он юлой вертелся рядом и повторял одно и тоже.
— Рукия-сама желает, чтобы через пять, нет, через три минуты и духу вашего здесь не было!
И ослепительно улыбнулась.
Человечек попятился задом. Отдал приказ, и двор опустел, словно все слуги ушли в шунпо.
Оставшись одни, Ичиго и Рукия синхронно включились в работу: верхний свет потушить, пиццу порезать, пакетики с соком (о эти вредные никак-не-открывающиеся-пакетики) открыть…
Создай романтику с тем, кто тебе дорог, и заряд радости обеспечен!
Рукия взгромоздилась прямо на белый рояль (зачем Бьякуя купил ей рояль, если она не умеет играть?). На крышке разложили угощения. Ичиго включил музыку. Они ели и болтали. О Сейрейтее, об оставшихся там товарищах. О том, как бы здорово было, если бы здесь очутилась сейчас Рангику, да что там, они бы даже несносной Ячиру обрадовались… Так они поняли, что соскучились, и решили завтра же навестить друзей.
Потом разговор перешел на более личное — родственников. О выкрутасах Ишшина можно говорить бесконечно. Но… Оказалось, что и Бьякуя не так прост: однажды, в Белый день, Рукия застала его в переднике, пекущим печенья для Женской Ассоциации. Ну это она поняла потому, что на каждой печенюшке красовался вензель ЖАС.
Хохоча, она болтала ногами и раскачивалась и … чуть не соскользнула с покатой крышки рояля.
Ичиго подхватил ее. Их лица так близко… Глаза в глаза, дыхание в дыханье. И сердце снова где-то не там. Он поцеловал ее: робко — в завитки волос на висках, нежно — в щечки, и бесконечно прекрасно — в губы. А потом еще, и еще… Пока у обоих не перехватило дыханье. Они сидели на полу, он обнимал ее, сильно и бережно, как давно мечтал. Говорил ей что-то очень нужное. Она улыбалась и, кажется, плакала. И он пообещал сам себе, что никогда больше не будет таким дураком, которому, чтобы разглядеть свое счастье, нужно отбежать на три квартала. И еще — он никогда больше не позволит одиночеству коснуться ее.
Она — только его. И кто бы не встал на пути, какая бы опасность не ждала за поворотом, он всегда будет спасать ее и никому не отдаст.
Сегодня он впервые понял, за что сражался все это время. А еще — что где-то там, за облаками, и даже за небом, сейчас счастливо улыбается самая красивая мама на свете…
_____________________________________________
1 Манабу в переводе означает "прилежный в учении"
2 Японские выпускные — в марте
@темы: блич, фанфик в подарок
— ну, чем бы дитятко не тешилось 
потому что стоило мне увидеть его руки — и все. Первая наша встреча произошла в редакции, он сидел за компом — и эти пальчики на клавиатуре))))) у моего мужа тоже, кстати, очень красивые руки)))) наверное, я ненормальная, но я считаю тонкие пальцы очень сексуальными 
а ведь надо Фотографию дописывать, ведь там в новой главке чуток осталось... Но... аааааааааааааааааааааааааааааааа *самоубиватся* одно радует: фиков по любимому мной пейрингу там мало, так что я скоро вернусь)))) 
